Не надо превращать Армению в страну с непредсказуемым прошлым

Набирающая обороты предвыборная гонка диктует свои правила, в рамках которых анализ политической или экономической ситуации без ссылки на конкретных кандидатов становится практически невозможен. Между тем именно такая абстрагированная от имен оценка реально помогает избирателю определиться в том, каким он хочет видеть ближайшее будущее для страны и каким его видят кандидаты в президенты. И вряд ли кто-нибудь сможет сделать правильный и осознанный выбор без того, чтобы разобраться в этом главном для президентской гонки вопросе. В надежде получить на него ответ мы и обратились к экс-премьеру РА, ректору Российско-Армянского (Славянского) государственного университета, доктору-профессору экономических наук Армену Дарбиняну. Расчет оправдался, Дарбинян прокомментировал ситуацию с чисто профессиональных позиций — как экономист, чьи научные интересы уже много лет лежат в плоскости экономики переходного периода, и как управленец, чья деятельность тесно связана с историей становления и развития Третьей республики. Все это дает ему право быть недовольным ходом предвыборного процесса и предложить в качестве ориентира свой собственный критерий — модель будущего развития страны. С ней можно соглашаться или нет, но в любом случае это тот уровень политической дискуссии, который нужен обществу накануне президентских выборов.

Я в большой степени разочарован ходом политической кампании и вообще политического процесса в стране, так как предпочел бы, чтобы история нашей независимости не делилась на какие-то этапы и тем более не подвергалась ревизиям через какое-то время. Это дезориентирует людей, дезорганизует общество и лишено конструктивизма не только в плане настоящего, но и с точки зрения перспектив развития и достижения лучшей жизни. В результате, как правило, общественная апатия, не только недоверие к политикам, но и неверие в собственные силы и возможности. Поэтому я считаю как минимум недальновидными попытки изничтожить свою собственную историю. Можно критиковать время, можно не соглашаться с какими-то конкретными выводами или решениями, допустить, что многое было сделано не так, но вычеркивать время, вычеркивать жизнь нельзя...

Мы сегодня уже имеем практически совершеннолетнее поколение тех, для кого эти 17 лет составляют всю их жизнь. И даже по отношению к ним, мне кажется, наши политики абсолютно не правы, когда пытаются облить грязью время, в котором они росли и в котором все мы жили. К тому же надо бы пожалеть тех школьников, которые будут изучать историю новой независимой, суверенной Армении по тем фактам, которые сегодня вытаскиваются на общественное обсуждение.

В этом смысле полагаю, что нужно изменить вектор публичных дискуссий, направив его в будущее, на обсуждение программы развития страны. И я призвал бы всех наших политиков, представителей нынешней и бывшей власти рассматривать прошедший — 16 с небольшим лет — отрезок времени как единый и неделимый период нашей общей истории, нашего общего бытия. И именно в таком рассмотрении попытаться понять, что мы сделали не так и куда должны двигаться дальше. На самом деле тот позитивный и негативный опыт, который мы приобрели, — это бесценный опыт независимости и трансформации, это национальное, общественное, государственное достояние. И, опираясь на него, мы должны понять, как развиваться дальше.

Что же означает для меня движение дальше? Для меня как профессионала и как политика совершенно очевидно, что в периоды правления первого и второго президента мы испробовали две разные модели общественного, политического и экономического развития. Каждая из них продемонстрировала и позитивные, и отрицательные стороны, и надо с учетом их вырабатывать, создавать новую модель. Что я имею в виду под новой моделью? Возьмем политику. Если в начале нашей трансформации упор был сделан на развитии либеральной демократии как единственно возможной модели политического устройства страны, то период правления второго президента в плане политической конструкции можно охарактеризовать как период централизации власти, период создания сильных государственных структур, сильного государственного аппарата и бюрократии, что на самом деле то же самое. В определенном смысле это был период вытеснения либеральной демократии с политической арены, хотя мы оступились еще в первый период развития страны, когда не удалось обеспечить лежащего в основе либеральной демократии феномена свободного народного волеизъявления путем выборов. Что касается централизации власти, то она довольно эффективно проявляет себя в странах ресурсно обеспеченных, где централизованное, разумное, рациональное распределение тех ресурсов, которые получаются от продажи сырья, — это, видимо, единственный безальтернативный путь. Мы видим на примере России, Казахстана, что модель концентрации всей государственной власти у президента и его команды, создания сильных государственных структур, практически однопартийных парламентов хорошо работает. В Азербайджане она тоже работает. С другой стороны, в такой стране, как Киргизстан, который вроде как и исторически, и ментально близок к Казахстану, но беден ресурсами, такой путь ведет в тупик. С учетом того, что Армения нересурсная страна, полагаю, что для нас дальнейшая централизация государственной власти, дальнейшая централизация финансовых потоков и дальнейшая монополизация армянской экономики — это путь в никуда. В политике нам как воздух нужна либеральная демократия, как воздух нужна возможность свободного волеизъявления и возможность свободного экономического развития. Поэтому позволю высказать уверенность, что независимо от того, кто станет будущим президентом Армении, недалек тот день, когда будет осуществлен возврат к либерально-демократическим ценностям, которые были провозглашены в начале нашей независимости, но так и не были осуществлены тогда. Хотя и этому есть свое объяснение — какая может быть либеральная демократия в стране, которая ведет войну? Ей, конечно, нужна централизованная и сильная власть, но стране, которая хочет развиваться, не имея при этом ресурсного обеспечения, обязательно нужно ориентироваться на свободную политическую систему. Это в политике.

В экономическом плане я бы назвал период правления нашего второго президента как период максимальной концентрации скудных возможностей армянской экономики и получения максимально возможного результата из тех источников, которые сегодня присутствуют. В этом смысле мы действительно добились максимума. Замечу, что до 2005 года мы практически по всем экономическим показателям шли вровень, а иногда и обгоняли ресурсную страну Азербайджан. По моему глубокому убеждению, сегодня возможности экстенсивного развития уже исчерпаны и надо находить новые источники роста. Поэтому третьему президенту, кто бы ни был избран на этот пост, однозначно придется столкнуться с ситуацией, когда нужно находить новые резервы экономического развития, причем находить их не у нас в стране, а привлекать извне. О каких резервах идет речь? Это, безусловно, прямые иностранные инвестиции, и экспертная оценка приводит к заключению, что минимальный объем инвестиций, необходимых Армении для нормального, рационального развития — это 2,5 млрд американских долларов. Кстати говоря, это уровень, который может быть зарегистрирован в этом году в Грузии. Нам нужно в конце концов сделать нашу страну привлекательной для международного бизнеса, и я с сожалением должен отметить, что пока этого не удалось, потому что уровень инвестиций, который мы сейчас регистрируем, по крайней мере раз в 5 меньше минимально необходимой величины, которая в действительности нужна.

Практика и история стран с переходной экономикой показывает, что инвестиции не обязательно идут туда, где есть либеральный режим. К примеру, инвестиции идут в Китай, где нет либерального режима, но есть предсказуемость, есть железная дисциплина, железное исполнение законов и абсолютная общественная политическая партийная государственная борьба с коррупцией. В Китае, извините, есть смертная казнь за подозрение в коррупции, уровень которой превышает 1000 долларов США. Вот что такое Китай, помимо того что это огромный рынок, помноженный на феномен организованной экономики, абсолютно четкой и предсказуемой в планах своего развития. В нашем случае — у нас нет большого рынка и вместе с тем у нас нет предсказуемости. О какой предсказуемости может идти речь в стране, где всего лишь через 5-10 лет ставится под вопрос история десятилетней давности? Не станет инвестор доверять такой стране. Кто-то из юмористов называл Россию страной с непредсказуемым прошлым. Похоже, что и нам грозит то же самое "благодаря" тем политическим веяниям, которые происходят сегодня на наших глазах.

И все же я спокоен и оптимистично смотрю в будущее, потому что третьему президенту будет некуда деваться и ему придется предпринимать новые шаги, менять вектор экономического развития, чтобы обеспечивать конкурентоспособность страны. Развитие новой экономики, развитие экономики знаний — мы об этом пока только говорим. У нас даже государственные инвестиции не ориентированы на сферу высоких технологий. Мы не привлекаем диаспору к решению глобальных инфраструктурных, но в то же время коммерческих проектов. Я считаю, что надо прекращать постыдную процедуру сбора денег, когда с миру по нитке собирается каких-то 15 миллионов долларов. Извините, сегодня мир, да что мир, наши соседи рассуждают категориями миллиардов, а мы в это время трубим, что собрали на проекты по дорожному строительству всего лишь 15 млн долларов и тем самым выполнили обязательство по генетическому налогу. Полагаю, что можно было бы без труда эту сумму собрать и внутри Армении. Нужно ориентировать нашу диаспору на такие инфраструктурные проекты, которые позволят нам реализовать свои транзитные возможности в регионе. Да, они стоят миллиарды долларов, но их нужно представлять, и я убежден, что мы можем собрать этот миллиард и миллиарды долларов, потому что это всего лишь 1-2% годового дохода мирового армянства. Должна быть единая добрая воля всех армян мира к тому, чтобы создать сильное, мощное, процветающее и экономически эффективное государство. Потому что, только став таким государством, Армения явится надежным гарантом и защитником их интересов.

На мой взгляд, необходимы новые решения и во внешней политике. В сфере армяно-турецких отношений мы испробовали два варианта, каждый из которых не сработал по каким-то причинам. Вариант первый — у нас нет претензий, давайте дружить. Но Турция не готова дружить и жить вместе. Вариант второй — мы вас немножко потесним на международном уровне с тем, чтобы вы признали совершенный вами геноцид и, таким образом очистившись, установили с нами новые нормальные цивильные отношения, достойные ХХI века. Но наш сосед не готов к таким отношениям, и это абсолютно ясно. Я считаю, что нужно видоизменить тезис, который озвучивается нами на официальном уровне — про то, что мы готовы на взаимоотношения с Турцией без предварительных условий. Сегодня как раз-таки нужно ставить предварительные условия для того, чтобы войти с Турцией в нормальные соседские отношения. И эти условия, на мой взгляд, должны быть оформлены как компенсация Турцией за совершенный над армянским народом геноцид — компенсация в форме свободного доступа к транспортным коммуникациям, которые сегодня есть у Турции. Ведь то, что у Армении, у армянства нет сегодня выхода к морю, — это результат геноцида. А транзит в рамках международного права — это, кстати, не возможность, это право, которое имеет каждая страна и каждый народ. И нам нужно реализовать наше право, потому что допуск к коммуникациям — это абсолютная необходимость для развития нашей страны.

В армяно-грузинских взаимоотношениях убежден, что нам нужно создавать общий рынок с Грузией. Конечно, есть к этому препятствия, Грузия будет оглядываться на Азербайджан, а Армения будет с осторожностью смотреть на Россию, но, мне кажется, в реализации концепции общего рынка есть стратегический интерес обоих народов. Понятно также, что без участия Грузии Армения не сможет реализовать свой транзитный потенциал, и поэтому нам нужно разрабатывать с Грузией возможности транзита энергоносителей из Ирана через Армению в Грузию, дальше могут быть варианты в Европу, в Россию.

Взаимоотношения Армения — Россия: они носят стратегический характер, это хорошо и можно только приветствовать объем российских инвестиций, который увеличивается с каждым годом. Но вместе с тем я бы обратил внимание на ряд фактов. Во-первых, товарооборот с Азербайджаном у России уже в полтора раза больше, чем товарооборот с Арменией, в этом году будет зарегистрирована цифра в 1,5 млрд долларов, а во-вторых, Россия в своей официальной политической констатации уже все чаще называет Азербайджан своим стратегическим партнером и союзником, уравнивая тем самым в дефинициях Армению и Азербайджан. И в-третьих, межправительственную комиссию по торгово-экономическому взаимодействию Россия — Азербайджан возглавляет вице-премьер правительства России, в нашем случае это всего лишь министр транспорта. Поэтому полагаю, что и армяно-российское взаимодействие надо поднимать на новый уровень. Мой тезис заключается в том, что России также необходима сильная Армения, как и Армении — сильная Россия, а значит, Армения должна почувствовать стратегическое значение и поддержку России для реализации своего национального интереса — стать транзитной страной.

Не соответствуют реально возможному потенциалу и армяно-американские отношения. Тот факт, что очень продолжительное время в Армении отсутствует посол США, уже говорит не в пользу ситуации. По сути, армянская диаспора для официального Вашингтона сегодня является гораздо более существенным фактором в политике, чем армянское государство. Нам нужно этот момент как-то преодолевать и сделать все возможное, чтобы США признали наконец Армению свободной экономикой и открыли шлюзы для транснациональных (тем не менее американских) компаний в плане развития инвестиционного потенциала Армении. Эти шлюзы, напомню, были открыты для Грузии, и вот цифра 2-2,5 млрд, которая будет зарегистрирована в Грузии, она во многом именно результат достаточно лояльной американской политики по отношению к Грузии.

О взаимоотношениях с Европой — мы, конечно, меняем законодательство, пытаемся всячески соответствовать и т.д. Но хотелось бы, чтобы это происходило быстрее и Армения не уступала другим странам бывшего Советского Союза в темпах сближения с Европой. Сегодня, к примеру, визовые проблемы армянских граждан решаются гораздо сложнее и хуже, чем граждан Украины, России... Я мог бы продолжить о взаимоотношениях с Ираном, о необходимости развития более тесных экономических связей с Ливаном, Сирией, ОАЭ... Несомненно, стоило бы подробнее остановиться на политике в финансовой сфере. Проблема, однако, в том, что у нас сегодня политический процесс развивается без дискуссии по этим и другим глобальным задачам, без постановки всех этих вопросов. Могу согласиться с тем, что нам необходима стабильность, но нам одновременно нужны новые импульсы развития, новые резервы. И это осознанный и важный приоритет, абсолютно необходимый, о котором и нужно говорить в преддверии президентских выборов.